life is a war. finally we all die. so, we are the loosers.
вот такой фигнёй мы страдаем в РВФ...буду кидать сюда все плеи, так как они вечно удаляются к тому времени, кеогда оказываются нужными..
Было около шести часов утра. Уже светало, уличные фонари были выключены, а в окнах и витринах темно, так что крупные тяжелые капли дождя были незаметны в густом сером воздухе. Косой от сильного ветра дождь лил стеной, но девушка, казалось его не замечала. И зонтик открывать не собиралась. Даже не потому, что он по-просту отсутствовал, просто она любила дождь. И пусть говорят, что он кислотный, что вообще это ненормально разгуливать под дождем в десять градусов в одной майке, но она так привыкла... а куртку можно и потом купить...не на первый гонорар.
Девушка глубоко вздохнула и, шмыгнув носом от холода, вспомнила прошлый год. У нее было все, о чем она мечтала - известность, деньги, друзья, любимый человек... А сейчас не осталось ничего. Красивая жизнь (если можно назвать красивой жизнь панка..если панки бывают богатыми..) лопнула как мыльный пузырь, ударившийся об пушинку. И даже сейчас, когда она преодолевала уже сотни раз пройденный путь проспект-сквер-переулок-четырнадацать ступенек к парадному вход, она чувствовала, что все изменилось. Она уже не влетала на стоянку, разбрызгивая грязь; не могла сунуть Трахтенбергеру стодолларовую бумажку и заказать пива на все эти деньги; не могла дать бабе Клаве денег на новую швабру, так как не хватало даже на пенталгин.
Девушка тихо проскользнула (проскрипев булавками на рюкзаке по стеклу крутящейся двери) мимо спящего охраника и вошла в бар. В помещение было непривычно пустынно и мрачно. Бармен, ушедший в дальнюю комнату спать, даже не оставил никого дежурить за стойкой. Хотя Хелл понимала его - было абсолютно нелогично нанимать помощника на несколько утренних часов, когда бар итак пустовал.
Воспользовавшись моментом, девушка кинула рюкзак на столик в углу и бесшумно перескользнула через стойку. Оказавшись по ту сторону бара, она вытащила из холодильника бутылку миллера и вернулась обратно. Хелл вытащила телефон (единственное что осталось из предметов роскоши) и набрала номер.
- Это Дэн. Сейчас я не могу подойти к телефону, но перезвоню тебе позже. Через несколько секунд эта хрень должна пикнуть, после этого и надо говорить. Толкьо не молчи. Ненавижу когда дышат в трубку, - послышался из динамика глюканутой мыльницы знакомый голос.
- Привет, солнце, это я, - машинально проговорила девушка. - Спасибо за палочки, - она повертела между пальцами куски стали, стилизованные под барабанные палочки, - деньги, и половину кровати...Я приду на следующий концерт, обещаю, так что смотри в зал. По крайней мере, постарайся. Ты этого никогда не умел. Ничего, научишься... Люблю тебя. Не звони больше, - девушка захлопнула крышку мобильного, залезла на угловой кожаный диван с ногами, нажала на сидюке кнопку плей и стала дожидаться десяти часов - времени официального открытия федерации, чтобы зайти к управляющему и сообщить о возвращении и изменении нескольких пунктов в контракте.
Было около шести часов утра. Уже светало, уличные фонари были выключены, а в окнах и витринах темно, так что крупные тяжелые капли дождя были незаметны в густом сером воздухе. Косой от сильного ветра дождь лил стеной, но девушка, казалось его не замечала. И зонтик открывать не собиралась. Даже не потому, что он по-просту отсутствовал, просто она любила дождь. И пусть говорят, что он кислотный, что вообще это ненормально разгуливать под дождем в десять градусов в одной майке, но она так привыкла... а куртку можно и потом купить...не на первый гонорар.
Девушка глубоко вздохнула и, шмыгнув носом от холода, вспомнила прошлый год. У нее было все, о чем она мечтала - известность, деньги, друзья, любимый человек... А сейчас не осталось ничего. Красивая жизнь (если можно назвать красивой жизнь панка..если панки бывают богатыми..) лопнула как мыльный пузырь, ударившийся об пушинку. И даже сейчас, когда она преодолевала уже сотни раз пройденный путь проспект-сквер-переулок-четырнадацать ступенек к парадному вход, она чувствовала, что все изменилось. Она уже не влетала на стоянку, разбрызгивая грязь; не могла сунуть Трахтенбергеру стодолларовую бумажку и заказать пива на все эти деньги; не могла дать бабе Клаве денег на новую швабру, так как не хватало даже на пенталгин.
Девушка тихо проскользнула (проскрипев булавками на рюкзаке по стеклу крутящейся двери) мимо спящего охраника и вошла в бар. В помещение было непривычно пустынно и мрачно. Бармен, ушедший в дальнюю комнату спать, даже не оставил никого дежурить за стойкой. Хотя Хелл понимала его - было абсолютно нелогично нанимать помощника на несколько утренних часов, когда бар итак пустовал.
Воспользовавшись моментом, девушка кинула рюкзак на столик в углу и бесшумно перескользнула через стойку. Оказавшись по ту сторону бара, она вытащила из холодильника бутылку миллера и вернулась обратно. Хелл вытащила телефон (единственное что осталось из предметов роскоши) и набрала номер.
- Это Дэн. Сейчас я не могу подойти к телефону, но перезвоню тебе позже. Через несколько секунд эта хрень должна пикнуть, после этого и надо говорить. Толкьо не молчи. Ненавижу когда дышат в трубку, - послышался из динамика глюканутой мыльницы знакомый голос.
- Привет, солнце, это я, - машинально проговорила девушка. - Спасибо за палочки, - она повертела между пальцами куски стали, стилизованные под барабанные палочки, - деньги, и половину кровати...Я приду на следующий концерт, обещаю, так что смотри в зал. По крайней мере, постарайся. Ты этого никогда не умел. Ничего, научишься... Люблю тебя. Не звони больше, - девушка захлопнула крышку мобильного, залезла на угловой кожаный диван с ногами, нажала на сидюке кнопку плей и стала дожидаться десяти часов - времени официального открытия федерации, чтобы зайти к управляющему и сообщить о возвращении и изменении нескольких пунктов в контракте.