Она не хочет жить Она не может жить
Ее мучения с мучительством граничат
Ее приколы ничего не значат
Ей и в окно-то нечего смотреть
Она живет в застиранных сырых
туманных облачных лохмотьях и растеньях
Ей нет опоры кроме нутряного тяготенья
и тягостен ей каждый выдох или вдох
Ее давно бы не было в живых
давно бы спали все без болевых кошмаров
но в мутных водах то ли готов то ли кхмеров
ей чудится идет ее жених
Ей чудится венчальный перезвон
и голубиц и агнцев перерезанные горла
и как из темных гнезд выходят алчущие сверла
и колоколом бьется красный сарафан
И дум ее неясных саркофаг
смердящей полон метапротоплазмы
где плавает инстинкт в сгустившемся маразме
лапками сучит как в войлоке паук
Не видя лиз не отнимая рук от пустоты
блефующих зеркал затянутых брезентом
она проходит над замерзшим горизонтом
скользя нетвердо из борделя в монастырь
Лишь ультразвук мышиный да кошачий нашатырь
ей служат внятным гормональным аргументом
Она не понимает слов и никогда
не поднимает деньги на дороге
Ее враги канавы да овраги
добычу всю проносят мимо рта
И мнимого лица сухие пустыри
теряясь в снежной мгле седой и белой
свечой горелой на столе свечой горелой
цепляясь путаясь во мгле седой теря